Трудоголики и экономика знаний

Из всех словарей слова «трудоголизм» и «трудоголик» встречаются лишь в орфографических да в «неофициальной» «Википедии», где «трудоголизму» приписывается тот же смысл, что и «трудолюбию», только в аддиктивном аспекте (как зависимости). Тем не менее, каждый из нас хоть раз в жизни наверняка сталкивался с трудоголиком – человеком, посвящающим работе всего себя. Итак, поскольку трудоголизм можно назвать массовым явлением, E-xecutive решил разобраться – хорошо ли быть трудоголиком и как трудоголизм соотносится с ценностями экономики знаний.

Многочисленные психологические изыскания, как российские, так и зарубежные, убеждают нас, что трудоголизм – это плохо. Некоторые авторы даже определяют его как один из видов психастении – болезненного расстройства психики, характеризующегося крайней нерешительностью, боязливостью, склонностью к навязчивым идеям. Но среди тех, кто не склонен рассматривать этот феномен как психическое отклонение, очень распространено мнение, что трудоголик – самый желанный и результативный сотрудник, самый успешный и счастливый человек. Ситуацию комментируют эксперты – вице-президент по организационному развитию и работе с персоналом «ВымпелКома» Марина Новикова и психотерапевт Андрей Селиванов.

Марина Новикова:

– Я считаю, что трудоголики – это хорошо. В каждой компании у каждого сотрудника существуют задачи, которые нужно выполнять, этих задач достаточно много, и трудоголики – это, фактически, люди, которые делают больше других. Отмечу, что нельзя считать трудоголиками людей, которые попросту работают слишком медленно и потому очень долго. Настоящие же трудоголики компании нисколько не мешают, и их никогда не бывает много. В «ВымпелКоме», например, их не больше 20%.

Для самого человека склонность к трудоголизму скорее полезна, ведь он получает от работы удовольствие. Я сама работаю по 12 часов, но не считаю себя трудоголиком, просто мне нравится моя работа. Переутомление для трудоголиков – не проблема: если человек сознательный и гармоничный, он сам заботится о себе и следит за тем, чтобы не терять работоспособность. Я, например, регулярно хожу в отпуск, заранее планирую его. В «ВымпелКоме» существует жесткий график отпусков, и он выполняется на 80% – мы четыре года учим сотрудников правильно отдыхать и достигли в этом успеха.

Руководитель-трудоголик – также не проблема для его подчиненных. По-моему, если начальник чрезвычайно требователен к подчиненным, с ним тяжело работать, а если он не предъявляет постоянно претензии сотрудникам – легко, и здесь не так важно, трудоголик он или нет. Мой руководитель работает, по крайней мере, не меньше меня, если не больше, и мне это абсолютно не мешает. Я обычно прихожу на работу к восьми утра, чтобы успеть разобрать электронную почту и спокойно решить некоторые вопросы. И многие мои подчиненные, зная, что это самое спокойное время для меня, когда меня можно застать на рабочем месте, тоже приходят пораньше, чтобы обсудить какие-то свои проблемы и поговорить.

В нашей компании сотрудники могут уходить хоть ровно в шесть вечера, если успевают делать свою работу. У каждого есть задачи и срок их выполнения, и неважно, сколько времени каждый день он тратит на достижение какой-то подцели. Если человек не успевает сделать свою работу вовремя, он может прийти к своему руководителю и обсудить с ним эту проблему. Иногда оказывается, что сотруднику действительно необходим помощник, потому что на него обрушился слишком большой объем работы. Я, как правило, хорошо представляю, кто из моих подчиненных как загружен и насколько эта нагрузка выносима. Как правило, люди не справляются со своими обязанностями ровно за восемь рабочих часов, и мы официально установили в компании ненормированный рабочий день. Переработки мы не оплачиваем, но добавляем тем, кто очень интенсивно работает, три дополнительных дня к отпуску.

Мы не стремимся к тому, чтобы каждый сотрудник был трудоголиком. Есть даже закономерность: 20% сотрудников делают более 80% всей работы. Если человек не засиживается до полуночи, но справляется со своими обязанностями, это нормально. Однако компания прогрессирует именно за счет энергии тех, кто делает что-то экстра, больше, чем другие. Это отличные люди, и во многих подразделениях «ВымпелКома» такой трудоголизм поощряется.

– Для человека молодого, лет 20–35, трудоголизм – это, пожалуй, неплохо, поскольку увлеченность работой и стремление посвящать ей много времени и сил указывают на целеустремленность и здоровые амбиции. Если же человек и в 43–45 лет остается трудоголиком – это, скорее, свидетельство проблем в его жизни. Трудоголизм – это один из видов психологической зависимости, как, например, алкоголизм или избыточное питание. Трудоголик, уходя в работу, теряет связь с окружающим миром. У трудоголиков не складывается семейная жизнь – или такой человек одинок, или в семье у него проблемы. Трудоголики «со стажем» – чаще всего люди с недостатком самореализации: круг их интересов узок, поскольку ни на что кроме работы не хватает времени и сил. Хобби у них, как правило, нет, и спортом трудоголики занимаются только в крайнем случае, если это помогает поддерживать силы для любимой работы.

Трудоголиками становятся люди разных типов личности. Если человек относится к гипертимному типу, то есть отличается избытком энергии, скучает при размеренной, ровной жизни, социально активен, – ему, по сути, все равно, в какое русло направить свою энергию. Пока у такого человека нет семьи, он может с энтузиазмом посвящать себя работе. Когда у этого трудоголика появляется ребенок, он с удовольствием переключается на сына или дочку и начинает с тем же пылом изливать свою энергию на новорожденного. А вот, скажем, компьютерщики, посвящающие всю жизнь своей профессии, в большинстве своем относятся к другому типу личности. Для них рождение ребенка или другие обстоятельства, угрожающие их полному погружению в работу, – не способ расширить сферу применения энергии, а препятствие, вызывающее только негативные эмоции. Есть люди, для которых работа действительно является смыслом жизни, – если такого человека оторвать от его любимого дела, у него может начаться депрессия, он может заболеть, поскольку именно привычный напряженный ритм дает ему ощущение стабильности и прилив творческой энергии. Однако полноценная, плодотворная жизнь такого трудоголика не только ярка, но и сравнительно коротка: на длительный творческий путь при большой нагрузке у него просто не хватит жизненных сил. Ведь ресурсы человеческого организма рано или поздно истощаются при постоянном высоком напряжении. Чем больше усталость, тем ниже внимание и выше опасность ошибок – авиадиспетчер, который отработал четыре смены подряд и привел все самолеты, куда надо, на пятой просто не заметит один самолет, и произойдет в лучшем случае путаница, а в худшем – трагедия.

Компания, заинтересованная в том, чтобы сотрудник работал с ней долго, не должна поощрять в нем трудоголизм, поскольку это ведет к истощению. Грамотный руководитель всегда найдет, что поручить подчиненному-трудоголику и чем его занять, но и спланирует его отдых, чтобы поддерживать ресурсы такого работника. Трудоголик-начальник – это определенная проблема для подчиненных, поскольку он всех пытается заставить жить в своем ритме. Конечно, можно подбирать в его подразделение исключительно таких же фанатов – но только если это не противоречит целям и ритму работы всей организации. Допустим, если пекарня должна изготавливать по сто булочек за день и больше ей не продать, зачем ей команда пекарей, которая печет по двести? Группы, состоящие сплошь из трудоголиков, хороши для решения какой-то срочной, конечной задачи – как проектная команда. Там, где постоянный аврал, где необходима работа в напряженном режиме, трудоголики чаще всего и спасают ситуацию. Но здоровье их не вечно, поэтому рано или поздно даже самые ярые энтузиасты «сдуваются».

Вопреки собственным утверждениям о полном и постоянном восторге от своей работы, трудоголики, как правило, не испытывают счастья. Большинство людей, за исключением ипохондриков, на вопрос о том, счастливы ли они, не ответит отрицательно. Но от глубинного ощущения счастья переживания трудоголика далеки. Скорее, трудоголик похож на человека, убегающего от своры собак – вороха своих сложностей. Фрейд бы назвал это сублимацией личных проблем. Однако «лечить» или «не лечить» трудоголизм – личное дело самого трудоголика. Здесь нет повода для вмешательства психиатра – скорее, мы имеем дело с социальной дезадаптацией, которую можно устранить с помощью психотерапии. Но обращение к психотерапевту должно быть совершенно добровольным и осознанным шагом, продиктованным только личной волей самого человека. Если же желание «вылечить» трудоголика исходит от его близких, в первую очередь нужно проанализировать причину, по которой человек так сильно увлекся работой. Бывают «трудоголики поневоле» – например, люди, вынужденные содержать нетрудоспособных домочадцев. Есть личности, стремящиеся к определенному уровню жизни, определенному «образу самого себя», и для них «больше работать», «больше зарабатывать» и «достичь желанной планки» – синонимы, во имя которых эти люди не щадят себя. Если к трудоголизму человека толкают психологические проблемы вне работы, нужно в первую очередь решать их – возможно, такой трудоголик и сам не захочет проводить на работе дни и ночи при наличии привлекательной альтернативы. Если человек просто ничего в жизни не видит и не знает, кроме работы, можно понаблюдать за ним, выявить, что могло бы его заинтересовать, и предложить ему какие-то другие занятия – может быть, он откроет для себя новые миры и перестанет отдавать все время и силы работе.

А что думают обо всем этом сами трудоголики? Традиционный трудоголизм вреден и для сотрудника, и для компании, но трудоголики нового типа – двигатель прогресса в экономике знаний. Так считает один из них – Александр Власов, директор по развитию издательской компании «Гротек», издатель по информационной безопасности, транспорту, строительству, нефтегазовому комплексу, руководитель редакции спецпроектов, руководитель отдела «Мониторинг и сообщения», исполнительный директор Национальной отраслевой премии «За Укрепление Безопасности России» (ЗУБР), ответственный секретарь Национального экспертного совета по высоким технологиям в строительстве и интеллектуальному зданию и шеф-редактор «Российской музыкальной газеты»:

– Если говорить о тех трудоголиках, которых мы видим сейчас вокруг чаще всего, то я считаю, что трудоголики – это плохо. В лучшем случае это люди, которые не могут отказаться ни от одного проекта, хотят во всем участвовать, всем руководить. По большому счету, это, скорее, минус для компании, чем плюс. Такой человек может быть гениальным, но если он замкнул на себя все процессы и контакты или взял на себя руководство всеми мыслимыми проектами, для компании это означает стопроцентный риск. Если он по каким-то причинам выпадет из процесса – ну, например, сломает ногу, – все застопорится, ведь под ним на десять ступеней никого и только потом – подчиненные. Другой риск: такой руководитель-трудоголик не может постоянно и предметно заниматься всем, и тогда получается рваный ритм – сегодня я занимаюсь одним, а другое простаивает, завтра простаивает первое, а все внимание – на второе, а послезавтра – вообще третье на повестке дня.

В худшем случае, трудоголик – это человек, который элементарно не может организовать свое время. Наверное, в нашей компании таких нет, но я знаю подобных людей. Они, вроде бы, приходят рано утром, уходят поздно вечером и весь день погружены в работу. Но на деле они никакие не трудоголики – или у них нет других интересов, кроме работы, и больше податься некуда, или они просто медленно работают – за 12 часов успевают только то, на что другому потребуется час. Такие люди наносят огромный ущерб компании, потому что они не могут работать в стандартном ритме. Они долго раскачиваются и в последний момент на-гора выдают результат. Может быть, это будет гениально, но после этого такому горе-трудоголику все равно потребуется время на отдых, а его задачи выполняться в это время не будут, что приведет к новым «трудовым подвигам». Есть также люди, которые, как я подозреваю, не могут нормально общаться с коллегами, раздавать поручения. У нас есть один редактор, которая не желает выпустить из рук свой любимый журнал, ей кажется, что все остальные сделают плохо. Да, она его делает практически идеально, но часть своих функций она могла бы перепоручить – в принципе, не проблема найти, допустим, технических редакторов на российском рынке. Здесь трудоголизм приводит к постоянным авралам в редакции, на верстке, в группе управления заказами, в типографии – она все на себя берет, все делает сама, но дальше по всей производственной цепочке идет сбой.

Откуда берутся трудоголики? Да, наверно, есть определенная склонность характера, может быть, я бы сказал, даже какая-то болезнь на генном уровне. Но с другой стороны, я вполне понимаю многих руководителей компании, которые эксплуатируют эту склонность сотрудников к трудоголизму, – кто везет, на того и валят. Однако мне кажется, что трудоголизм – это очень плохо на любом уровне для компании, лучше пусть люди будут работать меньшее время, но систематически. Тогда и компания себя дисциплинирует, и сам человек развивается. Если он в шесть часов уходит с работы, он должен как-то занимать свое время. Ну, не будет же он перед телевизором все время лежать – книжку почитает, с интересными людьми встретится, спортом позанимается, а когда человек с утра до ночи на работе, он деградирует как личность, круг интересов сужается. Да, в своем профессиональном сегменте у него достаточный круг общения, но в личном плане он не развивается, потому что какую-то интересную книжку не прочитал, со своим давним другом, который сейчас работает в каком-то интересном месте, тоже не встретился, в отпуск не съездил, ну, и так далее, многого лишаешься. И если на исполнительском уровне такие трудоголики вредны, то на руководящем посту – тем более. Еще хуже, если трудоголик – первое лицо. Руководитель компании или начинает вникать в мельчайшие детали и теряет стратегическое видение, или, наоборот, упускает важные детали, поскольку смотрит на все поверхностно. Да и физическое переутомление неизбежно, если ты все время в офисе, требуются разные стимуляторы – кофе, коньяк, сигареты, – а это еще больше ослабляет мыслительные способности.

Когда любая компания только образуется, это коллектив единомышленников, 5-6 человек, они вынуждены быть трудоголиками, они все обязанности берут на себя, и создается иллюзия, что можно развивать бизнес маленькой группой. Но, как показывает опыт разных компаний, если хоть один человек выходит из бизнеса – надоело, устал или что-то еще, – на его место нужно брать 5-6 новых специалистов. А это уже не команда единомышленников, и бизнес сразу рассыпается и начинает идти вразнос. Поэтому, даже при тактическом выигрыше, при организации любого предприятия трудоголики в стратегическом плане опасны тем, что они создают иллюзию, будто регулярный менеджмент – это вредные байки западных консультантов. Они сами выполняют все функции, вместо того чтобы выстраивать систему управления, мотивации и т.п. И каждое предприятие, которое строится единомышленниками на основе трудоголизма, потом неизбежно ждет кризис.

– Эти типы трудоголиков, – продолжает Александр Власов, – встречаются, скорее, все же в старой экономике – традиционной, с иерархической структурой, с четко выстроенными производственными процессами, где все привязано к производству чего-либо, будь то машины, системы, журналы, конференции или что-то еще. Но экономика знаний, или новая экономика, как ее ни назови, скоро наступит, в том числе, и в России. Больше всего в ней ценятся эксклюзивные умения. И здесь я бы поостерегся давать однозначно негативную оценку трудоголизму. По большому счету, когда ты работаешь с информацией, с аналитикой, со знаниями, умениями, когда ты создаешь нечто новое, чего нет на рынке вообще, формируешь под этот продукт или сервис совершенно новый рынок и занимаешь на этом рынке монопольное положение (а в этом и есть суть новой экономики, что иллюстрирует яркий пример Билла Гейтса), – тогда трудоголизм принимает иные формы.

В старой экономике трудоголизм – это постоянное упорное сидение на рабочем месте. А когда ты работаешь с информацией, со знаниями, креативишь, ты можешь вообще не ходить на работу, но быть при этом супер-трудоголиком по одной простой причине: где бы ты ни был, у тебя все равно в голове идет творческий процесс. Гениальные композиторы (это я вспоминаю свое первое образование, полученное в Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского) – это прототип трудоголиков экономики будущего. Композитор гуляет на природе, ходит на приемы, но, занимаясь какими-то, на первый взгляд, далекими от музыки вещами, он постоянно готов творить. Вот кто-то сказал какую-то фразу, интересную интонационно, и у него начала раскручиваться музыка, он отключился от всего и начал сочинять, например, симфонию, квартет, фортепианный концерт. Мне кажется, в экономике знаний будет спрос на людей, которые не сидят на месте и упорно работают, а постоянно включены в креативный процесс. Такой трудоголик новой формации думает не в общем о судьбе России, о философских категориях, а все, что он видит и слышит, у него прикладывается к работе.

С этой точки зрения, я бы, например, назвал себя в положительном смысле новым трудоголиком, потому что, какую бы передачу ни смотрел, какую бы книжку ни читал, с кем бы ни встречался, постоянно что-то откладывается. Ага, в «Известиях» написано, что закончилась эпоха активного строительства инфраструктуры сетей, и сейчас в телекоммуникационные компании приходят новые управленцы. Что это значит для нашего журнала «Технологии и средства связи»? Это акцент на новые материалы, на новую аудиторию. Вот мы все-таки, видимо, присоединимся к «Общим критериям по информационной безопасности». Значит, наш журнал «Information Security/Информационная безопасность» должен больше внимания уделять тому, как эти «Общие критерии» работают в тех странах, которые их придерживаются, как построена сертификация, лицензирование, как потребители выбирают системы, и т.д. Наиболее дорогими и востребованными в перспективе 3-5 лет в крупных российских компаниях будут именно такие люди. Никуда мы не денемся от того, чтобы от простого производственного подхода перейти к новой экономике.

Мы в компании «Гротек» общаемся со всем российским бизнесом. Мы видим, что большинство (и у себя это иногда замечаем и пытаемся выжигать) пытается бизнес-проблемы решать производственными методами. Ой, у нас не выполнен план по сбору рекламы – давайте наймем еще менеджера. Ой, мы не успеваем заказывать статьи – давайте наймем еще редактора. Это старый подход к управлению бизнесом, как заводом. В новой экономике, если что-то не получается, нужно воздействовать на причину, вместо того чтобы пытаться неработающую производственную махину усилить, раскрутить, подтолкнуть и т.д. Старая экономика будет загибаться, потому что она требует постоянных погонщиков. А в новой экономике хорошо то, что есть слой креативных людей, которые создают такие условия, когда погонять не требуется. Если вспомнить Национальную премию по безопасности «ЗУБР», сначала мы затратили очень много усилий на то, чтобы убедить профессиональное сообщество, что такое событие необходимо отрасли. Зато теперь и соискатели Премии, и эксперты настолько прониклись идеей Премии, что она, например, сама принудила экспертов работать, ходить по выставкам, разговаривать с потенциальными соискателями. Мы создали новую реальность – и у нас отпала необходимость строить производственную пирамиду, нам не надо ничего, кроме этой идейной составляющей и, может быть, секретарского обслуживания. Новая экономика, экономика знаний, в том и заключается, чтобы ядро (ноу-хау, идея) оставалось в компании, но обладало такой силой, которая бы стимулировала весь окружающий мир за пределами компании работать на интересы этой компании.

В новой экономике будут гибнуть те, кто не сможет сгенерировать такую идею, такую реальность. А ее могут создать те самые новые трудоголики, у которых постоянно идет результативный мыслительный процесс. Вот, например, когда премия по безопасности только зарождалась, генеральный директор отказался утвердить зубра в качестве ее символа: дескать, это слабо, зубр не связан с безопасностью. Но моя мысль работала уже настолько автономно, что я проснулся в три часа утра с четкой расшифровкой: «ЗУБР» – это «За Укрепление Безопасности России». А дальше не понадобилось даже никого убеждать. Дальше уже оказывается, если открыть геральдические справочники, что зубр – это символ благородства, мощи, государственного подхода... Идея схвачена и обладает такой самодвижущей силой, которая начинает сама оказывать на людей влияние.

Я сейчас как руководитель пришел к тому, что мне не нужны подчиненные, которые постоянно и усердно сидят на рабочих местах. Я требую от своих сотрудников, чтобы они больше общались, ходили по мероприятиям, завязывали и поддерживали контакты. Тогда есть постоянный приток свежих идей, поскольку ты находишься в нужном информационном поле. И тогда есть шанс попасть на одну волну с аудиторией и не только соблюсти ее интересы, но и предвосхитить, угадать их возникновение.

Мы назначили конференцию «IT-Security» в середине 2003 года совершенно спонтанно и завязали программу на обсуждение технических регламентов. На конференцию пришла масса народу, и все благодарили нас за то, что мы отметили дату вступления в силу Федерального Закона «О техническом регулировании»! А мы отталкивались от другой идеи!

Мы определили дату «круглого стола» об административной реформе и за три недели начали приглашать участников. Сначала интерес был слабым, но буквально накануне вместо планируемых 50 человек на мероприятие заявилось вдвое больше! Оказалось, что именно в тот день, на который был назначен «круглый стол», была проведена реформа правительства и Фрадков стал премьер-министром! Даже самый тщательный анализ не дал бы такого стопроцентного попадания в точку, как дала нам интуиция, «подпитанная» актуальной информацией.

Однако компания не может состоять полностью из «трудоголиков новой формации» – таких людей должно быть в организации не больше семи. Это главные идеологи и креаторы, которые постоянно общаются не только с внешним миром, но и между собой, обмениваются идеями. А поддерживать их должна хорошо отлаженная управленческая бизнес-структура, благодаря которой идеи будут претворяться в жизнь. Если внутри компании нет четко отлаженного исполнительного механизма, который обслуживает идеи, энтузиазм внешнего мира по отношению к этим идеям без технической поддержки сходит на нет. Это большая проблема новой экономики, решения которой я пока не знаю. Я не видел, чтобы кто-то из креативных руководителей сумел реализовать такое решение в своих организациях. Идеологи-одиночки есть, их много – Россия очень творческая страна. Но менеджеров новой экономики, даже потенциально способных мотивировать всю компанию, создавать вместо набора людей-функций работоспособную команду, – пока нет. Профессиональные менеджеры, умеющие организовать технические процессы, слишком завязаны на экономические отношения и процессы старого, производственного типа. Исполнители нуждаются в постоянном понукании. А творческий руководитель, трудоголик нового типа, не может постоянно контролировать все процессы, иначе творчество, восприятие и генерация идей прекратится – не хватит времени! И этот разрыв в восприятии мира и бизнеса – едва ли не главная проблема экономики знаний.

Трудоголик – угроза для себя самого и окружающих, уверен сотрудник крупной российской софтверной компании, не один год проработавший рядом с «фанатами труда»:

– У трудоголиков-руководителей желание много работать совмещается с желанием работать очень быстро, часто возникает соблазн выполнить объемные задачи в непомерно сжатые сроки. Например, в понедельник должна состояться демонстрация программного продукта заказчику, а в пятницу вечером руководителю приходит мысль этот продукт улучшить. Все подразделение выходит на работу в субботу и воскресенье, наспех приделывает какие-то опции, латает образовавшиеся из-за них дыры... Потом презентация переносится на более поздний срок, а сделанный в спешке продукт либо страдает всякими несовершенствами, либо после долго переделывается. К тому же, трудоголики-начальники очень требовательны к своим подчиненным и часто стараются выжать из сотрудника все соки, а потом уволить его, когда его результативность начнет падать. Единственный плюс – если ты попал к трудоголику в начале карьеры, тебе потом будет очень легко с любым начальником, поскольку ты уже готов ко всему. А вот многие сотрудники, сначала работавшие в более мягких условиях, столкнувшись с боссом-трудоголиком, вообще не проходят испытательный срок.

Влияние коллеги-трудоголика на остальных сотрудников зависит от его склада характера. Если он по природе лидер, он и остальных пытается заставить работать в своем ритме, и начальство начинает воспринимать его стиль работы как стандарт. Если же это человек тихий и отзывчивый, остальные сотрудники могут свалить на него всю свою работу. Но в любом случае, для самого трудоголика есть определенная польза только на первых этапах карьеры – удается больше сделать. Потом человек перестает развиваться – не только не оставляет себе времени на личную жизнь, но и не приобретает навыков в смежных областях, а также не совершенствуется в своей профессиональной сфере. Ему некогда читать специальную литературу, некогда ходить на отраслевые мероприятия, некогда общаться – ведь ему постоянно надо работать! Но самое интересное, что у трудоголиков-исполнителей, вопреки распространенному мнению, мало шансов продвинуться по службе. Скажем, если программиста, который пишет вдвое больше программного кода, чем другие, повысить до менеджера проекта, на его прежнее место придется брать сразу несколько человек, и расходы компании на оплату труда возрастут. А компания на это пойти не захочет. Трудоголик может увлеченно работать годами в одной и той же должности, и ему можно даже не повышать зарплату – он ведь и так получает от работы удовольствие.

Так, может быть, все-таки «лечиться» от традиционного трудоголизма? Единственный рецепт, предложенный самими трудоголиками в многочисленных форумах, – рождение ребенка. Это, дескать, очень хорошо отвлекает от работы и позволяет познать новый мир. Что думает по этому поводу Андрей Селиванов, мы уже знаем: случаи бывают разные. От себя добавлю – по-моему, это все же не способ расширения границ сознания, а просто переключение с одной сферы на другую. Специалисты предлагают несколько стандартных советов по избавлению от трудоголизма, основная идея которых – найти интересы и занятия вне работы:

Выделите в своем графике четкое время, которое вы будете проводить с семьей и друзьями, не связанными с работой

.

Уезжая в командировки, постоянно поддерживайте связь с семьей, с домом.

.

Учитесь делегировать полномочия и отказываться хотя бы от части новых проектов и поручений.

.

Научитесь проводить время без работы – сначала попробуйте не работать в выходные, потом возьмите более длительный отпуск.

.

Уделяйте больше внимания своей физической форме. Можете найти кого-то, кто заставлял бы вас не пропускать тренировки и делал их веселее своим присутствием.

.

Подумайте о благотворительной деятельности, чтобы направить энергию в новое русло, помочь другим и познакомиться с новыми людьми.

.

Убедите себя, что иногда вполне нормально просто сидеть и ничего не делать.

Найдите себе хобби.

.

Откажитесь от перфекционизма.

.

Примите как данность, что несколько часов в сутки – явно больше двух – нужно посвящать сну.

.

Если все эти советы кажутся вам неприемлемыми, посоветуйтесь с психотерапевтом.

А доктор Пол Мейер в своей книге The Workaholic and His Family предлагает руководство для супругов тех, кто страдает трудоголизмом, – «помоги своей половине»:

«Как приятно видеть, что ты отдыхаешь!» Ненавязчиво поощряйте поведение партнера, не связанное с работой. Например, порадуйтесь, увидев свою половину с газетой на диване. Можно при этом подкрепить слова объятием или поцелуем. Ни в коем случае не прерывайте отдых трудоголика призывом что-то сделать!

«Ты просто прелесть». Подчеркивайте вашу положительную оценку тех качеств партнера, которые никак не связаны с достижениями, работой и т.п. Дайте партнеру право на ошибку, не упрекайте его за промахи. Так вы уменьшаете уверенность трудоголика в том, что все самое хорошее, включая любовь, может быть заслужено только упорным трудом.

«Дом, милый дом». Создайте дома благоприятную атмосферу, окружите свою половину заботой, чтобы с вами вашему партнеру было приятнее, чем на работе. Ни в коем случае не создавайте трудоголику проблем и ситуаций, от которых ему захочется скрыться в привычной рабочей среде.

«Мне не дорог твой подарок, дорога твоя любовь». Не жалуйтесь на низкий достаток, не мечтайте вслух о ценных вещах, для которых нужно зарабатывать деньги упорной работой. Умеренно восторгайтесь дорогими подарками, показывайте, что любовь вашего партнера вы цените больше, чем вещи, добытые его потом и кровью. Многие трудоголики мотивируют свою страсть необходимостью зарабатывать деньги, чтобы прокормить семью.

Когда-то я была классическим трудоголиком. На последнем курсе вуза (дневное отделение) у меня появилась полноценная работа (она же – место реализации идей моего диплома), плюс подработка редактором-переводчиком. Я много времени и сил посвящала работе, и мне это понравилось. Уже с красным дипломом в кармане перешла в динамичную, инновационную компанию, поощряющую трудовую активность. Мой шеф и мой напарник были трудоголиками одновременно «старого» и «нового» типа – в немногие часы вне рабочего места и внеофисных деловых встреч они продолжали генерировать бизнес-идеи. Я с удовольствием отдавалась работе – для хобби и встреч с друзьями вполне хватало нескольких будних вечеров и выходных дней в год, а книги очень удобно читать в метро. Я участвовала в потрясающих и разнообразных проектах, приобретала и оттачивала уникальные знания и навыки, добивалась высоких результатов. Но при этом уставала, теряла адекватность восприятия, ошибалась. Восстанавливалась и вновь работала.

А потом в этой компании и в моей жизни появился человек, который научил меня, что в мире есть много интересного, кроме работы, – прогулки, концерты в клубах, кинофильмы, поездки за город... Что можно не ночевать на работе – и все равно успеть сделать все самое необходимое. Проект, который мы делали совместно, стал одним из самых ярких и успешных и в моей, и в его карьере. Но проводить все время в работе я уже не хотела. Позже я уволилась из той организации и продолжила работать и развиваться в других компаниях – но уже не будучи традиционным трудоголиком. И не жалею.