Песнь о Вещем Олеге и профессиональные предпочтения в области психодиагностики

В данной статье освещаются результаты многолетних исследований взаимосвязи между профессиональными установками студентов-психологов, с одной стороны, и их личностными свойствами и мировоззренческими представлениями - с другой.

Проблемный контекст. Данное исследование явилось в некотором смысле "побочным продуктом" педагогической деятельности автора. Своей первой задачей мы считали обсуждение со студентами факторов, определяющих склонность одних психологов к использованию количественных тестовых методик (психометрики), а других - к их устойчивому избеганию в пользу так называемых "клинических методов" (оценочно-экспертных). Различение "тестовых" и "клинических методов" принято во многих западных учебниках психодиагностики и в последнее время нашло отражение также и в отечественных учебных пособиях (Анастази, 1982; Шмелев, 1996; Бурлачук, Морозов, 2000). Но мало кто из авторов задавался вопросом о том, в какой мере подобные предпочтения связаны с личностными особенностями самих психологов, не уходят ли они корнями в личностные ценностные установки и мировоззренческие представления, которые формируются под влиянием определенного уклада семейного воспитания и социокультурной среды в целом. В данном исследовании у автора возникла возможность совместить обсуждение данного вопроса на лекционных занятиях с тестированием установок и представлений у самих студентов.

В нашем случае речь идет о связи профессиональных предпочтений именно с личностными качествами самих психологов. Более естественной в этом контексте может показаться гипотеза о связи отношения к измерительной психодиагностике (психометрике) с уровнем развития математических способностей (или так называемого "нумерического интеллекта"). Эту связь можно было бы гипотетически объяснить так: испытывая трудности в освоении математических понятий и методов часть психологов пытаются сформулировать мотивы (мотивировки) своих профессиональных предпочтений в логике своеобразной "психологической защиты": "Я не использую количественные методики не потому, что мне трудно их освоить, но потому, что они имеют существенные недостатки сами по себе". Но в данном исследовании не ставилось задачи измерения у студентов-психологов уровня развития факторов интеллекта. Была поставлена задача выявления и обсуждения возможной связи между профессиональными предпочтениями и рядом отдельных, весьма компактных и отрывочных индикаторов личностных установок и представлений, которые можно было зафиксировать в ходе краткого устного опроса студентов в лекционном зале. В данном случае ставилась задача "одним выстрелом убить двух зайцев", достичь две цели:

А) показать личностную подоплеку профессиональных предпочтений,Б) продемонстрировать студентам содержательный смысл статистического анализа ключей к тест-опроснику, то есть надежности-согласованности отдельных пунктов.

Методика. Опросы производились в 1992-2004 годах в ходе занятий по курсу "Основы психодиагностики" в МГУ со студентами 3-го курса дневного отделения и 4-го курса вечернего отделения. Автор предъявлял уже на первой лекции прямо в аудитории тест-опросник, включавший 14 вопросов (см. таблицу 1).

Предварительная инструкция испытуемым формулировалась таким образом: "Вам предстоит ответить на 14 вопросов краткого шуточного опросника. Каждый вопрос представляет собой суждение, с которым Вы можете либо соглашаться, либо не соглашаться. Ваш балл по этому опроснику будет отражать ваши предпочтения в области психодиагностики. Обратите внимание - ответ "верно" следует давать только в том случае, если Вы согласны с утверждением полностью. Если Вам кажется, что суждение состоит из двух различных частей, но только с одной из них Вы согласны, то в этом случае следует указать ответ "неверно"".

Испытуемые проставляли в бумажных протоколах значок "+", если соглашались с суждением, и значок "-" - если не соглашались. Текст вопросов предъявлялся в большой аудитории на экране с помощью системы компьютерной презентации MS PowerPoint. Лектор также дублировал зрительное предъявление голосом - зачитывал для студентов текст суждений.

Каждый год первую лекцию посещали не менее 70 студентов, а в последние четыре года - более 100. Таким образом, общее число испытуемых за 14 лет приблизилось к 1000 человек. По своему половозрастному составу выборка испытуемых соответствует параметрам, характерным для студентов психологического факультета МГУ - от 70 до 80 процентов женщин ежегодно, возраст - от 19 до 30 лет (с медианой в районе 21 года).

Заслуживает специального упоминания обстановка во время проведения опроса. Сразу после предъявления 10-го вопроса в аудитории раздавался смех, так как данный вопрос воспринимался студентами как своеобразное юмористическое отступление от темы, как нарочитое отклонение от серьезного тестирования самих профессиональных предпочтений. На этом фоне было тем более важно немедленно показать студентам (с помощью статистического анализа прямо на лекции), что вопросы 10-14 введены в опросник неслучайно и обладают статистической корреляцией с вопросами 1-9.

Результаты. Обработка результатов начиналась немедленно после завершения опроса. Студенты сами подсчитывали свои суммарные баллы по ключу, который сообщался им прямо на лекции (см. таблицу 1). Затем путем подсчета поднятых рук лектор получал распределение сырых тестовых баллов. С помощью MS Excel распределение строилось табличной и графической форме (гистограмма) на глазах у студентов. После этого выделялись так называемые крайние группы: "высокая" (примерно 30 процентов испытуемых с более высокими сырыми баллами) и "низкая (примерно 30 процентов испытуемых с более низкими сырыми баллами). Это давало возможность немедленно начать строить четырехклеточные таблицы для "неожиданных" тестовых пунктов под номерами 10-14. Вот как выглядели четырехклеточные таблицы, в частности, в 2004 год исследования:

Напомним, что фи-коэффициент Гилфорда определяется для четырехклеточных таблиц по следующей формуле:

? = (ad - bc )/sqrt((a+b)(c+d)(a+c)(b+d)),

Где a,b,c,d - клетки таблицы, перечисленные слева направо и сверху вниз:

Значимость фи-коэффициента определяется с помощью критерия Хи-квадрат по формуле:

Хи-квадрат = ?2 * (a+b+c+d).

Граничное значение критерия Хи-квадрат с одной степенью свободы для уровня ошибки p<0,01 равно 3,84б, а для уровня ошибки p<0,01 - 6,63.

Как видим, выявлены значимая связь ответа на вопрос 10 с попаданием в крайние группы на уровне вероятности ошибки p<0,05. Содержательно это означает, что испытуемые из высокой группы (с позитивной установкой на психометрику) значимо чаще отвечают, что они "бережно относятся к хлебу". Вопрос №11 в 2004 году оказался неинформативным - слишком мало студентов дали утвердительный ответ, поэтому значимой связи с попаданием в крайние группы здесь обнаружено в этот раз не было. А для вопроса 12 эта связь достигла уровня высокой надежности p<0,01.

Следует сделать специальную оговорку, что указанные выше фи-коэффициенты оказываются несколько завышенным (в среднем на 0,12), так как в условиях аудитории практически невозможно учесть вклад данного пункта в суммарный балл каждого испытуемого и тем самым в этом суммарном балле присутствует в неявном виде вклад того самого пункта, с которым рассчитывается корреляция. Но данное огрубление не снижает кардинальным образом статистической значимости выявляемой связи. Это легко видет по результатам, представленным в таблице 1. В этой таблице представлены результаты сводной обработки данных трех последних лет - 2002, 2003 и 2004. В этом случае производилась компьютерная обработка с устранением артефактного вклада в суммарный балл самого пункта. При численности элементов таблицы в данном случае равным 80 фи-коэффициент достигает значимости при значения выше 0,22 по модулю.

Как видим, не достигли уровней значимости только 2 пункта из 14, причем относящиеся к первой части опросника, то есть как раз относительно более "прямые" по контенту - непосредственно направленные на измерение профессиональных установок. В то же время все "косвенные" вопросы 10-14 достигли уровня значимости, также как и прежние годы.

Снижение согласованности-надежности ряда пунктов опросника в последние годы следует объяснить изменениями в установках студентов, которые можно проследить на рис.1. На этом рисунки мы видим гистограммы распределения сырых (первичных) тестовых баллов для четырех различных лет с интервалом в четыре года (условный "олимпийский цикл"). По этим рисунком видно, что в течение 12 лет произошел определенный сдвиг в сторону более высоких значений, а также сокращение дисперсии по тесту (распределение сжалось, "хвосты" подтянулись к центру распределения - к медиане). Один из признаков сокращения разброса в суждения также приводится в таблице 1: по ряду вопросов среди студентов в новом в 21 веке возникло определенное единодушие, которого не было в 90-е годы. Например, почти 90 процентов студентов ныне выражают сомнение в информативности хиромантии и физиогномики (см. относительную частоту ответов "верно" на вопрос 14).

Год 1992

Год 1996

Год 2000

Год 2004

Из содержания таблицы 3 видно, что с течением времени наблюдались 2 устойчивые тенденции: а) сдвиг среднего значения в сторону более высоких баллов, б) сокращение дисперсии. Последнее означает, что сокращается число студентов с резковыраженными, полярными установками.

Полученные данные свидетельствуют о том, что сконструированный нами сугубо для иллюстративно-дидактических целей год от года демонстрирует ряд достаточно нетривиальных закономерностей. Сам по себе факт наличия согласованности первых 9-ти вопросов, подтверждающий существование профессиональных установок, трудно назвать нетривиальным. Это вполне ожидаемый результат, который никаких усилий по интерпретации не требует.

Более интересный и неожиданный факт заключается в том, что в шкалу профессиональных установок вполне органично "встраиваются" со значимыми корреляциями вопросы, которые никак не отнесешь к профессиональным установкам. Возьмем вопрос №10 и постараемся понять, что скрывается за этой связью между приверженностью к измерительным методикам, с одной стороны (направленность основного пула вопросов), и "бережным отношением к хлебу", с другой стороны. Автор исследования склонен видеть в этом проявление такого общего личностного фактора, который в рамках известной вторичный факторов Р.Кэттела интерпретируется как "Кортикальный контроль", а в рамках системы факторов "Большая пятерка" интерпретируется как "Сознательность" (см. Первин, Джон, 2000; Шмелев, 2002). Студенты-психологи, обнаруживающие приверженность к психометрической диагностике, по-видимому, отличаются в сторону более высокой социализированности, в частности, в сторону планомерности, организованности, пунктуальности, уважения к правилам и регламенту. Именно эта общая тенденция и проявляется в такой казалось бы малозначимой житейской мелочи как бережное отношение к хлебу. В тоже время студенты с выраженным неприятием психометрики, со склонностью к импровизационно-интуитивистским методикам, проявляют меньшее уважение к социальным нормам и общепринятым ценностям, к правилам поведения и регламенту, то есть они характеризуются определенной "недосоциализированностью", а иными словами "инфантилизмом" и такими сопутствующими инфантилизм чертами как "импульсивность", принятие решения на основе эмоций, а не на основе рассудка (по "принципу удовольствия").

Это предположение подкрепляется вопросом №11. Хотя в последние годы ответ "верно" на этот вопрос дает незначительное число студентов, тем не менее так чаще отвечают студенты с приверженностью к нестандартизированной психодиагностике. Именно эти студенты склонны апологетизировать (защищать) такую модель семейного воспитания, которая допускает потакание прихотям ребенка. В тоже время студенты, приверженные психометрике, не считают, что формированию творческой личности вовсе не угрожает строгое семейное воспитание, основанное на высокой требовательности к ребенку со стороны родителей. В терминах З.Фрейда мы можем говорить о более высоком развитии у психометристов того, что в психоанализе принято обозначать как "Супер-Эго".

Тут же, правда, хотелось бы избежать такого восприятия читателями предлагаемой здесь интерпретации, будто бы автор однозначно положительно оценивает приверженность психометрике и негативно - ее отвержение. Нет, при чрезмерной выраженности установки на психометрику, по-видимому, гармоничность профессиональных предпочтений также снижается. Автор искренне полагает, что психологам лучшую службу может сослужить гармоничная установка, или "здоровая эклектика", допускающая одновременное использование и стандартизированных тестов (психометрических методик) и клинических методов. Отрицание полезного значения проективных методик или таких нестандартизированных методик, которые базируются так или иначе на живом общении психолога с испытуемым, - это тоже крайность. Эта крайность ведет к профессиональной узости и неадекватному, непрофессиональному поведению в определенных профессиональных ситуациях. Именно такую позицию автор пытается привить студентам на лекциях.

Но… особого внимания на этом фоне заслуживает вопрос №12. Именно при обсуждении этого вопроса и его обнаруженных связей с интегральной шкалой каждый год разгорается весьма оживленная дискуссия лектора со студентами. Этот вопрос приобрел такую особую смысловую значимость при обсуждении результатов, что описанный здесь опросничек даже получил метафорическое название "Вещий Олег". Дело в том, что каждый год примерно половина студентов отвечают на вопрос №12 согласием и половина категорически не соглашаются с этим утверждением. Иными словами первые не признают, что Олег принял смерть от коня, а вторые считают, что все-таки принял именно от коня и тем самым предсказание-таки сбылось. Таким образом, несмотря на то, что практически все студенты хорошо помнят это программное школьное произведение А.С.Пушкина, они совершенно по-разному интерпретируют смысл основного события и тем самым смысл всего произведения.

Каковы же доводы сторон? Назовем эти стороны в дальнейшем для простоты терминологии "сторонники волхва" и "противники волхва". Надо отметить, что некоторые "сторонники волхва" демонстрируют свою позицию весьма бурно еще до всякого статистического анализа - при заслушивании самого утверждения. Само утверждение №12 для рьяных сторонников звучит весьма кощунственно. В аудитории иногда раздавались протестные возгласы: "Вы разрушаете поэтический образ!", "Это же метафора, а не физический факт!" и тому подобное. "Противники волхва" формулируют свою позицию так: "В строгом смысле коня как живого существа в момент смерти Олега уже не существовало, а змею, которая выползла из-под черепа и укусила Олега, нельзя считать конем".

Это очень интересная дискуссия сама по себе, которая, очевидно, затрагивает важнейшие архаические (парадигмальные) мировоззренческие представления. Можно выстроить цепочки самых изощренных систем интерпретации как "про", так и "контра", но лучше выведем эти увлекательные построения в примечание¹ . Здесь же давайте сконцентрируемся на главном факте подтверждаемой нами КАЖДЫЙ ГОД устойчивой связи: те, кто верит в предсказание волхва, имеют профессиональную (скорее допрофессиональную!) установку на предпочтение интуитивистских методов, а приверженцы более строгой психометрики в предсказание, как правило, не верят (хотя и в этом случае, как всегда, встречаются исключения из общего правила). Что же позволяет нам объяснить именно эту статистическую закономерность? Может быть, психометристы просто являются носителями более аналитического, рационального мышления и материалистического мировоззрения, а интуитивисты-клиницисты - носителями более синтетического, иррационального мышления и идеалистического мировоззрения?

Но… по убеждению автора, такое объяснение было бы слишком простым. Важнее докопаться до более глубинных оснований этих разногласий. А они лежат, видимо, в сфере различных представлений о сути того, что мы называем "предсказанием". "Если бы не было предсказания, Олег бы не искал уже умершего коня!" - категорически заявляют "сторонники волхва", но тут лектор задает вопрос о том, а что такое "предсказание" вообще? Существует ли какая-то разница между "предсказанием" и "пророчеством"? Тут же выясняется, что к третьему году обучения в университете у очень многих студентов просто не сформировано представление о том, что такое "научный прогноз" или "объективный прогноз". Ведь в отличие от пророчества "научный прогноз" (или научное предсказание) вообще не должно оказывать прямого информационного воздействия на прогнозируемое поведение человека. Если бы кудесник сформулировал научный прогноз, то он не должен был бы вообще сообщать Олегу его содержание, но должен был бы запечатлеть свой прогноз в виде какого-то текста на бумаге, спрятанной в определенную капсулу, запертую, в свою очередь, в крепком сундуке (помещенную в банковскую ячейку, как сказали бы в наше время). Теперь зададимся вопросом: "Стал бы Олег вести себя так, как он повел себя, если бы сам не был бы знаком с пророчеством волхва?". Следовательно, пророчество волхва просто нельзя считать предсказанием, это было фактически так называемое "самосбывающееся пророчество".

По нашему убеждению, психологу-диагносту, ответственному психологу-профессионалу категорически необходимо знать и понимать механизм действия "самосбывающегося пророчества", так как сплошь и рядом психолог, сообщая психодиагностические результаты испытуемому, рискует запустить в его мозгу определенную программу поведения, которая может причинить вред самому испытуемому. Деятельность ответственного психолога-профессионала ни в коем случае не должна превращаться в "волхование": в утверждение собственной значимости и особой "прозорливости" благодаря механизму "самосбывающегося пророчества". Что произошло с Олегом? Он был запрограммирован, он подвергся злокачественному программирующему воздействию. Нередко волхвы ловко прикрывают злокачественный характер своего пророчества обманчивой маской "заботы о пациенте"² . В тщетной попытке противопоставить пророчеству волхва определенный "антисценарий" Олег на самом деле бессознательно содействовал формированию обстоятельств собственной гибели.

В логике теории личностных конструктов Дж.Келли (Келли, 2000) "верный конь" превратился в сознании Вещего Олега в определенный сверхзначимый образ-интроект, обладающей притягательной магнетической силой даже после смерти реального коня. Да, пророчество, сообщенное людям, обладает огромным суггестивным, программирующим потенциалом, но из этого вовсе логически не следует, что мы имеем дело с корректным, объективным научным предсказанием. Гений Пушкина подсказал ему кульминацию сюжета, которая коренным образом отличается от нынешних дешевых мистических фильмов ужасов³. В нынешним низкопробном голливудском "шедевре" скорее всего события развивались бы таким образом: именно скелет коня демоническим образом ожил бы, раздулся бы до размеров Годзиллы или Кинг-конга и подмял бы под себя, просто раздавил бы крошечного и беспомощного Олега. Но А.С.Пушкин элегантно, с удивительной для поэта аналитичностью описал вполне правдоподобное событие: укусил Олега все-таки не скелет коня, но змея. И как бы нас при этом не поражало зловещее совпадение, в материалистическом смысле слова Олег принял смерть все-таки не от коня, хотя образ-интроект именно этого коня явился, по-видимому, главной причиной неосторожного поведения Олега.

Итак, проведенный анализ результатов выявил следующий факты:

1) Высокая статистическая согласованность ответов испытуемых на разные вопросы опросника доказывает, что существует единый фактор, который может быть проинтерпретирован как "Предрасположенность к использованию психометрических (тестовых) или клинических (экспертных) методов психодиагностики".

2) Обнаруженная статистическая согласованность вопросов, затрагивающих личностные установки и мировоззренческие представления, позволяет сделать вывод о том, что корни профессиональной предрасположенности заключены в личностной сфере, отражают особенности индивидуальности самого носителя этих установок.

3) Обнаружена определенная зависимость средних значений и дисперсии выявленного фактора от культурно-исторических условий формирования мировоззрения личности.

Можно предположить, что социокультурный контекст России 90-х годов - явный кризис научных ценностей и рационально-научного истолкования действительности, доминирование в массовой культуре иррациональных настроений (о чем говорит засилье астрологов и колдунов даже на центральных каналах телевидения) - создавал тот фон, на котором возникала особенно благоприятная почва для развития у студентов-психологов установок на отвержения научных методов.

Но проведенное исследование не только снимает ряд вопросов, но, по-видимому, ставит новые вопросы - более значимые, чем проясненные. А что будет, если подобный опрос провести не среди студентов, а среди действующих дипломированных психологов? Сколько из этих психологов найдется "сторонников волхва", которые фактически скатываются в своей профессиональной практике к "волхованию", к использованию механизма "программирующего диагноза", в нарушении всех профессионально-этических заповедей и исключительно собственной корысти ради (или собственной потехе ради)? И каким способом организовать обучение студентов-психологов в университете так, чтобы они научились все-таки устойчиво отличать "ученых" и "волхвов", чтобы они были сами свободны от впечатлительной притягательности иррациональных представлений - мифологических и пралогических по своему механизму?

Анастази А. Психологическое тестирование. Пер. с англ. в 2-х томах. - М.: Педагогика, 1982.

Бурлачук Л.Ф., Морозов С.М. Словарь-справочник по психологической диагностике. - Спб: Питер, 2000. - 518 с.

Келли Дж. Психология личности: теория личностных конструктов. - Спб: Речь, 2000. - 249 с.

Первин Л. Джон О. Психология личности: теория и исследования. - М: Аспект Пресс, 2000. - 606 с.

Шмелев А.Г. Основы психодиагностики. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1996. - 544 с.

Шмелев А.Г. Психодиагностика личностных черт. - Спб: Речь, 2002. - 480 с.