Отношение к типологиям в психологической науке

Журнал "MyType", выпуск 2/1.

Психология, как и любая другая наука, находится в прямой зависимости от методов познания, которые в ней используются. Хотя, в сравнении с той же физикой, например, психология сталкивается с двумя усложняющими ситуацию факторами: 1) зачастую предмет исследования и метод исследования совпадают (психикой мы изучаем психику) и 2) сам объект исследования весьма переменчив и разнообразен (крайне трудно встретить двух абсолютно одинаковых людей, в отличие от двух одинаковых нейронов).

Но лавры знаменитых ученых-физиков или химиков, открывших фундаментальные законы мира, не дают спать и коллегам из психологической сферы. Не один век мыслители, философы и деятели науки занимались составлением психологических классификаций в надежде открыть «психологическую» таблицу Менделеева. Попробуем совсем вкратце разобраться с этой темой.

Мы знаем немало типологий, возникших как в достаточно далекие времена (например, типология Гиппократа и астрологические типы), так и в относительно недавние или совсем недавние (типологии Шелдона, Кречмера, Юнга, Майерс-Бриггс, Леонгарда, Собчик и пр.). Здесь, кстати, стоит оговориться, что мы рассматриваем только так называемые типологии характеров, так как типологические модели могут иметь другие основания для классификации (например, типология Фрейда, которая больше раскрывает динамику развития психики).

Итак, зачем же нужны типологии и как их самих можно классифицировать? С точки зрения теории познания, типология — первый шаг к классификации какого-либо предмета изучения для выделения в нем существенных признаков. Типология очень полезна, когда мы ничего не знаем об объекте (например, о той же психике), но собираем информацию о его проявлениях, обобщаем ее и получаем устойчивую картину для классификации. Такая первичная матрица позволяет задать координаты, чтобы построить дальнейшее изучение уже не качественных, а количественных признаков. Близкий пример — классификация людей по расам — европеоидная, монголоидная и негроидная, по ряду фенотипических признаков (глаза, цвет кожи, строение тела и пр.).

Но зачастую многие типологии на этом шаге и останавливаются, создавая модели так называемых строгих множеств (например, типологии Гиппократа или Майерс-Бриггс). В рамках этих моделей индивид может принадлежать только к одному из типов (сангвиник, ESTJ), быть носителем всех проявлений, свойственных этому типу, и наоборот — не проявлять признаков, свойственных другим типам. В определенном смысле «метисов» или «мула- тов» в этих типологиях не существует. Другие типологические модели позволяют себе шаг в более количественную сторону, принимая идею нестрогих множеств (например, классификация Шелдона или Крейчмера). В них люди могут не только олицетворять чистый тип, но и быть носителями смешанных типов, что в целом дает больше простора для проявления индивидуальных различий.

В завершении можно упомянуть модели личности, построенные по принципу выделения признаков и измерения их распределения в рамках популяции и конкретного индивида (например, наиболее цитируемая в научных публикациях Big Five). Задача такой модели — не отнести индивида к типу в принципе, а выделить его индивидуальные особенности в сравнении с другими людьми. Проще говоря, не отнести его к классам экстраверта или интроверта, а понять выраженность признака интро-экстравертности.

В чем преимущества типологий строгих множеств? Они хороши для первичного знакомства с психологической реальностью, в со- временном контексте — позволяют быстро пояснить непосвященному человеку его место в какой-либо классификации. Минусы очевидны — они при этом гораздо меньше раскрывают его индивидуальные особенности, подгоняют их под описание стандартного типа. Как следствие, если такие типологии используются для принятия решений (например, кадровых), их прогностическая ценность уступает более дифференцированным психометрическим моделям.